Соборность и персонализм В качестве важнейших инструментов сохранения и воспроизводства старообрядческой традиции исследователями выделяются две категории культуры – персонализм, как способ отношений человеческой личности с Богом, и церковно-общинный принцип

Высшая власть в Церкви Кафоличность Церкви Церковь Христова - Божественное учреждение, в котором совершается спасение и обожение человека. Одно из свойств Церкви, отраженных в 9-м Символе веры, - кафоличность, соборность. Кафоличность Церкви проявляется не только в

Высшая власть в Церкви Единственное и внутренне единое Тело Кафолической Церкви имеет и единую Главу - Иисуса Христа (Ефес. 5:23; Колосс. 1:18). Православное учение не знает иного, чем Господь, Главу Церкви; это не значит, однако, что земная Вселенская Церковь не имеет власти,

Правительственная власть Церкви. Церковное законодательство Законодательная церковная власть Власть церковную принято разделять на власть учительства, священнодействия и правительственную власть. Правительственная власть Церкви с формальной стороны имеет больше

высшая власть во Вселенской или автокефальной Поместной Церкви .

Согласно правосл. вероучению, Главой Церкви является Господь Иисус Христос (Еф 5. 23; Кол 1. 18). Однако в земном, историческом бытии Церковь как христ. община или совокупность общин имеет власть в себе самой, подлежащую каноническим характеристикам и осуществляемую человеческой инстанцией. Правосл. экклезиология и история Церкви свидетельствуют, что постоянно пребывающим носителем В. ц. в. является Богоучрежденный вселенский епископат (см. Епископ) - преемник Собора апостолов . Возглавляя церковные общины и объединяясь вокруг первоиерархов автокефальных Церквей, епископы находятся в постоянном молитвенно-каноническом общении между собой, осуществляя тем самым общение между Поместными Православными Церквами; одновременно они решают возникающие во взаимоотношениях Поместных Церквей спорные вопросы и иные проблемы, употребляя принадлежащую им В. ц. в. Формы этого общения и координации могут быть разными: помимо молитвенного общения, к-рое никогда не прерывается, в эпоху гонений общение осуществлялось через посещения епископами Церквей своих собратий, через обмен посланиями, через Соборы архиереев отдельных провинций Римской империи (см. ст. Поместные Соборы); после Миланского эдикта (313) Соборы стали созываться регулярно.

Наиболее совершенным способом осуществления полномочий вселенского епископата являются Вселенские Соборы (см. Вселенский Собор), к-рых в истории Церкви было 7. Каждый созывался для авторитетного изложения догматов и опровержения еретических лжеучений. Прообразом Вселенских Соборов стал Иерусалимский Собор апостолов (Деян 15. 1-29). Помимо Вселенских и поместных Соборов в собственном смысле слова в истории Церкви были и такие Соборы, к-рые хотя по традиции и причисляются к поместным, но либо по важности постановлений, либо по составу имели большее значение, чем обычные поместные. К ним относятся Поместные Соборы, правила к-рых вошли в канонический свод, а также К-польские Соборы 879, 1156, 1157 гг., исихастские Соборы в К-поле 1341, 1347 и 1351 гг. и др., определения к-рых имеют догматический характер. Примером Собора, имевшего по своему составу общеправосл. значение, может служить Большой Московский Собор 1666-1667 гг. Хотя более 12 веков правосл. Церковь живет без Вселенских Соборов и вопрос о созыве нового Вселенского Собора продолжает оставаться открытым, это не значит, что она в наст. время не имеет высшей власти.

Католич. экклезиология исходит из иных представлений о В. ц. в.: авторитет Церкви, ее непогрешимость персонифицируются в лице Римского епископа, папы, именуемого верховным первосвященником и наместником, викарием Христа на земле. В католич. Кодексе канонического права сказано: «Епископ Римской Церкви, в коем пребывает служение, особым образом вверенное Господом Петру, первому из апостолов, и подлежащее передаче его преемникам, является главой Коллегии епископов, Наместником Христа и Пастырем всей Церкви на сей земле. Поэтому в силу своей должности он пользуется в Церкви верховной, полной, непосредственной и универсальной ординарной властью, которую он всегда может свободно осуществлять» (CIC can. 331). Место Вселенского Собора в структуре католич. В. ц. в. вполне подчиненное: «Только Римскому Понтифику принадлежит право созывать Вселенский Собор и председательствовать на нем лично или через своих представителей, равно как и переносить, приостанавливать или распускать Собор, а также утверждать его постановления» (can. 338); «постановления Вселенского Собора имеют обязательную силу лишь в том случае, если они были одобрены Римским Понтификом вместе с Отцами Собора, утверждены им и обнародованы по его указанию» (can. 341).

Аргументом католич. полемистов в защиту притязаний Римских епископов на высшую судебную власть (о разделении властей см. в ст. Власть , разд. «Власть церковная правительственная») в Церкви являются ссылки на близкие по содержанию 4-е и 5-е правила Сардикийского Собора 343 г. «Аще который епископ, судом епископов в соседстве находящихся, извержен будет от сана, и речет, что он паки возлагает на себя долг оправдания, то не прежде поставляти другаго на его место, разве когда епископ Римский, дознав дело, произнесет свое определение по оному» (Сардик. 4). Согласно правосл. каноническому правосознанию, поскольку Иллирийский диоцез, где расположен г. Сардика (ныне София), был в ту эпоху областью, входящей в состав Римского Патриархата, и Сардикийский Собор был поместным Собором зап. епископов, действие этого правила распространяется лишь на области Римского Патриархата, подчиненные папе. Об этом ясно пишет в толкованиях на эти правила Иоанн Зонара . Применение этих канонов в др. Патриархатах возможно лишь по аналогии, а не по букве. Правосл. Церковь никогда не признавала за епископами Рима права принимать апелляции на судебные постановления, к-рые выносились в Вост. Патриархатах. В то же время даже на Западе права Римских епископов принимать апелляцию были не безграничны. Так, отцы Карфагенского Собора (419) в послании к папе св. Келестину I увещевали его не принимать в общение отлученных Собором. Ссылаясь на 6-е и 7-е правила I Вселенского Собора, они подвели глубокое экклезиологическое основание для непризнания за Римскими епископами права на юрисдикцию в иных Поместных Церквах: «Ибо отцы судили, что ни для единыя области не оскудевает благодать Святаго Духа, чрез которую правда иереями Христовыми, и зрится разумно, и содержится твердо, и наипаче, когда каждому, аще настоит сомнение о справедливости решения ближайших судей, позволено приступати к Соборам своея области, и даже ко вселенскому Собору. Разве есть кто-либо, который бы поверил, что Бог наш может единому токмо некоему вдохнути правоту суда, а безчисленным иереям, сошедшимся на Собор, откажет в оном? ...О том, чтобы некие, аки бы от ребра твоея святыни, были посылаемы, мы не обретаем определения ни единаго Собора отцев». В заключении послания содержится пророческое предостережение африкан. отцов, к-рым пренебрегли в Риме: «Итак не соизволяйте, по просьбе некоторых, посылати сюда ваших клириков изследователями, и не попускайте сего, да не явимся мы вносящими дымное надмение мира в церковь Христову, которая, желающим зрети Бога, приносит свет простоты и день смиренномудрия» (Послание Африканского Собора к Келестину, папе Римскому // Никодим [Милаш] , еп . Правила. Т. 2. C. 283-284).

С т. зр. правосл. экклезиологии и права первенство чести Римской кафедры, признаваемое в эпоху церковного единства Запада и Востока, есть исторический факт, лишенный какого бы то ни было догматического значения; каноническое его значение ограничивается именно первенством в диптихе , не влекущим за собой права вселенской юрисдикции. Известные в истории случаи высказываний епископов Рима по поводу положения дел в Восточных Церквах и просьб епископов Востока о вмешательстве Римского епископа объясняются не мнимой вселенской юрисдикцией пап, а кафоличным (соборным) характером Церкви Христовой (см. ст. Соборность): нестроения в одной из Поместных Церквей наносят раны вселенскому телу Церкви, поэтому меры к их уврачеванию принимаются не только Предстоятелями тех Церквей, к-рые непосредственно поражены нестроениями, но по возможности всеми иными Предстоятелями и Церквами (в особенности, когда возникает опасность распространения еретических лжеучений), при этом их права на участие в преодолении нестроений совершенно одинаковы.

Правосл. экклезиология не оставляет места не только римско-католич. доктрине о наместничестве Христа и непогрешимости Римского епископа, но и притязаниям К-польских патриархов на особые права во Вселенской Церкви.

Притязания отдельных визант. и российских императоров на В. ц. в., давшие основания зап. полемистам обвинять правосл. Церковь в цезарепапизме , не имели под собой почвы ни в экклезиологии, ни в церковном правосознании, ни в букве канонов и остались всего лишь притязаниями или самое большее послужили причиной частичных деформаций церковного строя, подобных тем, к-рые претерпела Русская Православная Церковь в синодальный период. Вместе с тем нек-рые правосл. канонисты суждениями о месте императора в структуре Церкви словно бы подтверждали обоснованность упреков в цезарепапизме. Так, проф. Н. С. Суворов писал: «Ни высшие епископы Христовой Церкви, ни Вселенские Соборы не могли быть олицетворением одной общецерковной, общепризнанной и постоянной власти, пекущейся о делах Церкви, издающей законы и распоряжения для устроения церковного порядка в целом христианстве и восстанавливающей нарушенный порядок. Для Церкви, как Церкви католической, всеобщей, обнимающей всю совокупность христианских общин и совпадающей, хотя и не буквально, с пределами Римской империи, точно так же должен был существовать известный видимый центр единства, centrum unitatis, к которому бы направлялись важнейшие церковные распоряжения, как не могла обойтись без центральной власти сама Римская империя. Этим центром стала императорская власть» (Суворов Н . Учебник церковного права. М., 1913. С. 39). Данное воззрение, безусловно, не отражает правосл. каноническое правосознание, но является лишь несостоятельной попыткой перенести на визант. почву расширительно толкуемое положение Основных законов Российской империи (1906) о главенстве императора в Церкви. Это положение, во-первых, касалось только Поместной Российской Церкви, во-вторых, применительно к Поместной Церкви в канонической и юридической лит-ре XIX в. оно интерпретировалось лишь в том смысле, что император возглавляет и представляет в Церкви сословие мирян, но не епископата. История Церкви Христовой показывает, что имп. власть, имеющая преходящий характер, не является той инстанцией, без к-рой Церковь не может существовать.

В отношении Поместной Церкви понятие «В. ц. в.» употребляется часто в том же значении, что и понятие «высшее церковное управление» (см. ст. Высшее управление Поместной Церкви). Каноническая основа структуры высшей власти во всякой автокефальной Поместной Церкви определена в Ап. 34. В Антиох. 9 «первый епископ» именуется в соответствии со сложившейся в IV в. терминологией митрополитом . Впосл. Предстоятели нек-рых Поместных Церквей стали носить титул патриархов . В канонах этот титул появляется впервые в 7-м прав. Трулльского Собора (см. ст. Вселенский VI Собор). Права патриархов, согласно канонам, в главном аналогичны правам автокефальных митрополитов, но круг их более широкий. Патриархам принадлежало право утверждать митрополитов, избранных провинциальными Соборами, и рукополагать их. В отличие от митрополитов патриархи имеют право ставропигии , т. е., посылая свой патриарший крест при основании храма или мон-ря, они могут изъять этот храм или мон-рь из юрисдикции местного епископа.

Подобно В. ц. в. в древних автокефальных митрополиях, в Патриархатах церковная власть осуществляется в единении первоиерарха-Предстоятеля с собором епископов. Но, поскольку регулярные собрания епископов таких обширных областей, какими являются Патриархаты, были связаны с большими неудобствами, уже в эпоху Вселенских Соборов при патриарших кафедрах образовались постоянно действующие соборы, или синоды , епископов. В К-польском Патриархате это был σύνοδος ἐνδημοῦσα (местный собор), он собирался из митрополитов и епископов, приезжавших в столицу по делам своих Церквей и порой проживавших в ней по неск. лет. Благодаря этому патриарх во всякое время имел возможность собрать достаточное число архиереев для принятия соборного решения. После падения Византии, когда к патриарху с синодом перешла и гражданская власть над правосл. подданными Османской империи, в синод были включены и представители мирян - фанариоты .

В отдельных случаях применительно к Поместным Церквам понятия «высшая власть» и «высшее управление» различаются. Так, ныне действующий «Устав Русской Православной Церкви» содержит следующие положения: «В Русской Православной Церкви высшая власть в области вероучения и канонического устроения принадлежит Поместному Собору» (Устав РПЦ, 2000. II 1), а «Архиерейский Собор является высшим органом иерархического управления Русской Православной Церкви» (III 1). При этом Архиерейский Собор наделен не только исполнительной и судебной, но также и законодательной властью в РПЦ (III 4).

Лит.: Заозерский Н . О церковной власти. Серг. Посад, 1894; Павлов А . С . Курс церковного права. Серг. П., 1902. С. 234-236, 239-241, 242-243, 253-264, 279-282, 288; Аксаков Н . Патриаршество и каноны. СПб., 1906; Гидулянов П . В . Восточные Патриархи в период четырех первых Вселенских Соборов. Ярославль, 1908; Мышцын В . Устройство христианской Церкви в первые два века. Серг. П., 1909; Суворов Н . Учебник церковного права. М., 19135. С. 18-23, 29-39, 44-51, 197-217; Ioannou P .-P . Pape, concile et patriarches dans la tradition canonique juisqu" au IXme siècle. R., 1962; Василий (Кривошеин), архиеп . Символические тексты в Православной Церкви // БТ. 1968. Сб. 4. С. 5-36; Maxime des Sardes, metr . Le Patriarchat oecuménique dans l" Église Orthodoxe. P., 1975; Афанасьев Н ., протопресв . Церковь Духа Святого. Рига, 1994. С. 143-168, 295-296; Либеро Джероза . Каноническое право в Католической Церкви. М., 1996. С. 339-347; Цыпин В ., прот . Курс церковного права. М., 2002. С. 261-288.

Прот. Владислав Цыпин

Зороастризм - очень древняя религия, названная по имени своего основателя пророка Заратуштры. Греки считали Заратуштру мудрецом-астрологом и переименовали этого человека в Зороастра (от греч. «астрон» - «звезда»), а его вероучение назвали зороастризмом.

Религия эта настолько древняя, что большинство её последователей совершенно забыли, когда и где она возникла. Многие азиатские и ираноязычные страны претендовали в прошлом на роль родины пророка Зороастра. Во всяком случае, по одной из версий, Зороастр жил в последней четверти II тыс. до н. э. Как полагает известная английская исследовательница Мэри Бойс, «исходя из содержания и языка сложенных Зороастром гимнов, теперь установлено, что в действительности пророк Зороастр жил в азиатских степях, к востоку от Волги».

Возникнув на территории Иранского нагорья, в его восточных областях, зороастризм получил широкое распространение в ряде стран Ближнего и Среднего Востока и был господствующей религией в древних иранских империях примерно с VI в. до н. э. до VII в. н. э. После завоевания Ирана арабами в VII в. н. э. и принятия новой религии - ислама - зороастрийцы стали подвергаться гонениям, и в VII-X вв. большинство из них постепенно переселились в Индию (штат Гуджарат), где их называли парсами. В настоящее время зороастрийцы помимо Ирана и Индии проживают в Пакистане, Шри-Ланке, Адене, Сингапуре, Шанхае, Гонконге, а также в США, Канаде и Австралии. В современном мире число последователей зороастризма составляет не более 130-150 тыс. человек.

Зороастрийское вероучение было уникальным для своего времени, многие его положения глубоко благородны и нравственны, поэтому вполне возможно, что более поздние религии, такие, как иудаизм, христианство и ислам, кое-что позаимствовали из зороастризма. Например, как и зороастризм, они монотеистичны, т. е. в основе каждой из них лежит вера в единого верховного Бога, творца вселенной; вера в пророков, осенённых божественным откровением, которое и становится основой их вероучений. Как и в зороастризме, в иудаизме, христианстве и исламе существует вера в приход Мессии, или Спасителя. Все эти религии вслед за зороастризмом предлагают следовать возвышенным нормам морали и строгим правилам поведения. Не исключено, что учения о загробном мире, рае, аде, бессмертии души, воскресении из мёртвых и установлении праведной жизни после Страшного суда также появились в мировых религиях под влиянием зороастризма, где они присутствовали изначально.

Так что же такое зороастризм и кем был его полумифический основатель пророк Зороастр, какое племя и народ он представлял и что проповедовал?

ИСТОКИ РЕЛИГИИ

В III тыс. до н. э. к востоку от Волги, в южнорусских степях, жил народ, который историки впоследствии назвали протоиндоиранцами. Народ этот, по всей вероятности, вёл полукочевой образ жизни, имел небольшие поселения, пас скот. Он состоял из двух социальных групп: жрецов (служителей культа) и воинов-пастухов. Как считают многие учёные, именно к III тыс. цо н. э., в эпоху бронзового века, протоиндоиранцы разделились на два народа - индоариев и иранцев, отличающихся друг от друга по языку, хотя основным их занятием по-прежнему оставалось скотоводство и они торговали с оседлым населением, жившим к югу от них. Это было неспокойное время. В большом количестве производились оружие и боевые колесницы. Пастухам нередко приходилось становиться воинами. Их вожди возглавляли набеги и грабили другие племена, унося чужое добро, уводя стада и пленников. Именно в то опасное время, примерно в середине II тыс. до н. э., по некоторым данным - между 1500 и 1200 гг. до н. э., жил жрец Зороастр. Наделённый даром откровения, Зороастр резко выступал против того, чтобы в обществе правила сила, а не закон. Откровения Зороастра составили книгу Святых писаний, известную под названием «Авеста». Это не только свод священных текстов зороастрийского вероучения, но и главный источник сведений о личности самого Зороастра.

СВЯЩЕННЫЕ ТЕКСТЫ

Дошедший до наших дней текст «Авесты» состоит из трёх главных книг - это «Ясна», «Яшты» и «Видевдат». Извлечения из «Авесты» составляют так называемую «Малую Авесту» - сборник повседневных молитв.

«Ясна» состоит из 72 глав, 17 из которых составляют «Гаты» - гимны пророка Зороастра. Судя по «Гатам», Зороастр - реальное историческое лицо. Он происходил из небогатой семьи из рода Спитама, отца звали Пурушаспа, мать - Дугдова. Его собственное имя - Заратуштра - на древнем пехлевийском языке может означать «обладающий золотистым верблюдом» или «тот, кто ведёт верблюда». Надо отметить, что имя довольно обычное. Маловероятно, чтобы оно принадлежало мифологическому герою. Зороастр (в России его имя традиционно произносится в греческом варианте) был профессиональным жрецом, имел жену и двух дочерей. На его родине проповедь зороастризма не нашла признания и даже преследовалась, поэтому Зороастру пришлось бежать. Он нашёл пристанище у правителя Виштаспы (где тот правил, до сих пор неизвестно), принявшего веру Зороастра.

БОЖЕСТВА ЗОРОАСТРИЙЦЕВ

Зороастр получил в откровении истинную веру в 30-летнем возрасте. Согласно преданию, однажды на рассвете он отправился к реке за водой для приготовления священного опьяняющего напитка - хаомы. Когда он возвращался, перед ним возникло видение: он узрел сияющее существо - Воху-Мана (Благой помысел), который и привёл его к Богу - Ахура-Мазде (Владыке порядочности, праведности и справедливости). Откровения Зороастра не возникли на пустом месте, их истоки - в религии ещё более древней, чем зороастризм. Задолго до начала проповеди нового вероучения, «открытого» Зороастру самим верховным Богом Ахура-Маздой, у древних иранских племён почитались бог Митра - олицетворение договора, Анахита - богиня воды и плодородия, Варуна - бог войны и побед и др. Уже тогда сложились религиозные обряды, связанные с культом огня и приготовлением жрецами хаомы для религиозных церемоний. Многие обряды, ритуалы и герои принадлежали ещё эпохе «индоиранского единства», в которую жили протоиндоиранцы - предки иранских и индийских племён. Все указанные божества и мифологические герои органично вошли в новую религию - зороастризм.

Зороастр учил, что высшим божеством является Ахура-Мазда (позже он назывался Ормузд или Хормузд). Все другие божества занимают по отношению к нему подчинённое положение. По мнению учёных, образ Ахура-Мазды восходит к верховному богу иранских племён (ариев), именовавшемуся ахура (владыка). К ахура относились Митра, Варуна и др. Высший ахура имел эпитет Мазда (Мудрый). Помимо божеств ахура, воплощавших в себе высшие моральные свойства, древние арии почитали дэвов - божества низшего ранга. Им поклонялась часть арийских племён, в то время как большинство иранских племён причисляли дэвов к силам зла и тьмы и отвергали их культ. Что касается Ахура-Мазды, то слово это означало «Владыка Мудрости» или «Мудрый Господь».

Ахура-Мазда олицетворял собой высшего и всезнающего Бога, творца всего сущего, Бога небесного свода; он был связан с основными религиозными понятиями - божественной справедливостью и порядком (аша), добрым словом и добрыми деяниями. Значительно позже получило некоторое распространение другое название зороастризма - маздеизм.

Зороастр начал поклоняться Ахура-Мазде - всезнающему, премудрому, праведному, справедливому, который изначален и от которого произошли все другие божества, - с того момента, как увидел на берегу реки сияющее видение. Оно привело его к Ахура-Мазде и другим божествам, излучающим свет, существам, в присутствии которых Зороастр «не мог увидеть собственной тени».

Вот как в гимнах пророка Зороастра - «Гатах» - представлен разговор между Зороастром и Ахура-Маздой:

Спросил Ахура-Мазду

Спитама-Заратуштра:

«Скажи мне, Дух Святейший,

Создатель жизни плотской,

Что из Святого Слова

И самое могучее,

И самое победное,

И наиблагодатное,

Что действенней всего?»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ахура-Мазда молвил:

«Моё то будет имя,

Спитама-Заратуштра,

Святых Бессмертных имя, -

Из слов святой молитвы

Оно всего мощнее,

Оно всего победней

И наиблагодатнее,

И действенней всего.

Оно наипобедное,

И самое целебное,

И сокрушает больше

Вражду людей и дэвов,

Оно в телесном мире

И мысль проникновенная,

Оно в телесном мире -

Отдохновенья дух!»

И молвил Заратуштра:

«Скажи мне это имя,

Благой Ахура-Мазда,

Которое великое,

Прекрасное и лучшее,

И самое победное,

И самое целебное,

Что сокрушает больше

Вражду людей и дэвов,

Что действенней всего!

Тогда я сокрушил бы

Вражду людей и дэвов,

Тогда я сокрушил бы

Всех ведьм и колдунов,

Меня ж не одолели бы

Ни дэвы и ни люди,

Ни колдуны, ни ведьмы».

Ахура-Мазда молвил:

«Мне имя - Вопросимый,

О, верный Заратуштра,

Второе имя - Стадный,

А третье имя - Мощный,

Четвёртое - я Истина,

А в-пятых - Всё Благое,

Что истинно от Мазды,

Шестое имя - Разум,

Седьмое - я Разумный,

Восьмое - я Ученье,

Девятое - Учёный,

Десятое - я Святость,

Одиннадцать - Святой я,

Двенадцать - я Ахура,

Тринадцать - я Сильнейший,

Четырнадцать - Беззлобный,

Пятнадцать - я Победный,

Шестнадцать -- Всесчитающий,

Всевидящий - семнадцать,

Целитель - восемнадцать,

Создатель - девятнадцать,

Двадцатое - я Мазда.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Молись мне, Заратуштра,

И днём молись, и ночью,

Свершая возлияния,

Как это подобает.

Я сам, Ахура-Мазда,

Приду тогда на помощь,

Тогда тебе на помощь

Придёт и добрый Сраоша,

Придут тебе на помощь

И воды, и растения,

И праведный Фраваши»

(«Авеста - избранные гимны». Перевод И. Стеблина-Каменского.)

Однако во вселенной царят не только силы добра, но и силы зла. Ахура-Мазде противостоит злое божество Анхра-Майнью (Ахриман, встречается также транскрипция Ариман), или Злой дух. Постоянное противоборство между Ахура-Маздой и Ахриманом выражается в борьбе добра со злом. Таким образом, для зороастрийской религии характерно наличие двух начал: «Воистину, есть два первичных духа, близнецы, славящиеся своей противоположностью. В мысли, словах и в действии - они оба добрый и злой... Когда эти два духа схватились впервые, то они создали бытие и небытие, и то, что ждёт в конце концов тех, кто следует пути лжи, - это самое худшее, а тех, кто следует пути добра (аша), ждёт самое лучшее. И вот из этих двух духов один, следующий лжи, выбрал зло, а другой - дух святейший... выбрал праведность».

Воинство Ахримана составляют дэвы. Зороастрийцы верят, что это злые духи, колдуны, злые властители, которые вредят четырём стихиям природы: огню, земле, воде, небосводу. Кроме того, в них выражены худшие человеческие качества: зависть, лень, ложь. Божество огня Ахура-Мазда сотворил жизнь, тепло, свет. В ответ на это Ахриман создал смерть, зиму, холод, зной, вредных животных и насекомых. Но в итоге, согласно зороастрийскому вероучению, в этой борьбе двух начал Ахура-Мазда окажется победителем и уничтожит зло навсегда.

Ахура-Мазда с помощью Спента-Майнью (Святого Духа) сотворил шесть «бессмертных святых», которые вместе с верховным Богом составляют пантеон из семи божеств. Именно эта идея о семи божествах стала одним из новшеств зороастризма, хотя в основу были положены старые представления о происхождении мира. Эти шесть «бессмертных святых» являются некими отвлечёнными сущностями, как, например, Воху-Мана (или Бахман) - покровитель скота и одновременно Добрая мысль, Аша Вахишта (Ордибе-хешт) - покровитель огня и Лучшая правда, Хшатра Варья (Шахривар) - покровитель металла и Избранная власть, Спента Армати - покровитель земли и Благочестие, Хаурватат (Хордад) - покровитель воды и Целостность, Амертат (Мордад) - Бессмертие и покровитель растений. Помимо них божествами-спутниками Ахура-Мазды являлись Митра, Апам Напати (Варун) - Внук вод, Сраоши - Послушание, Внимание и Дисциплина, а также Аши - богиня судьбы. Эти божественные качества почитались как отдельные боги. В то же время по зороастрийскому учению все они являются порождением самого Ахура-Мазды и под его началом стремятся к победе сил добра над силами зла.

Приведём одну из молитв «Авесты» («Ормазд-Яшт», яшт 1). Это гимн пророка Зороастра, посвящённый Богу Ахура-Мазде, Он дошёл до настоящего времени в значительно искажённом и дополненном виде, но, безусловно, интересен, поскольку в нём перечисляются все имена-качества верховного божества: «Да возрадуется Ахура-Мазда, и отвратится Анхра-Майнью воплощением Истины по воле достойнейшей!.. Прославляю благомыслием, благословием и благодеянием Благомыслие, Благословие и Благодеяние. Предаюсь всему благословию, благомыслию и благодеянию и отрекаюсь от всего зломыслия, злословия и злодеяния. Приношу вам, Бессмертные Святые, молитву и хвалу мыслью и словом, делом и силой и тела своего жизнь. Восхваляю истину: Истина - лучшее благо».

НЕБЕСНАЯ СТРАНА АХУРА-МАЗДЫ

Зороастрийцы рассказывают, что в древние времена, когда предки их жили ещё в своей стране, арии - люди Севера - знали дорогу к Великой Горе. В древности мудрые люди хранили особый ритуал и умели изготавливать из трав чудесный напиток, освобождавший человека от телесных уз и позволявший странствовать среди звёзд. Преодолев тысячи опасностей, сопротивление земли, воздуха, огня и воды, пройдя через все элементы, те, кто хотел своими глазами видеть судьбы мира, достигали Лестницы Звёзд и, то поднимаясь ввысь, то спускаясь так низко, что Земля казалась им сияющей вверху светлой точкой, оказывались, наконец, перед воротами в рай, которые охраняли вооружённые огненными мечами ангелы.

«Чего хотите вы, духи, пришедшие сюда? - спрашивали ангелы странников. - Как узнали вы путь в Чудесную Страну и откуда получили тайну священного напитка?»

«Мы учились мудрости отцов, - отвечали, как было должно, ангелам странники. - Мы знаем Слово». И они чертили на песке тайные знаки, составлявшие священную надпись на древнейшем языке.

Тогда ангелы открывали ворота... и начиналось долгое восхождение. Иногда оно занимало тысячи лет, иногда и больше. Времени Ахура-Мазда не считает, не считают его и те, кто во что бы то ни стало вознамерился проникнуть в сокровищницу Горы. Рано или поздно они достигали её вершины. Льды, снега, резкий холодный ветер, а вокруг - одиночество и безмолвие бесконечных пространств - вот что находили они там. Тогда вспоминали они слова молитвы: «Бог великий, Бог наших отцов, Бог всей вселенной! Научи нас, как проникнуть в средоточие Горы, яви нам свою милость, помощь и просветление!».

И вот откуда-то среди вечных снегов и льдов появлялось сияющее пламя. Огненный столп вёл странников к входу, и там встречали посланников Ахура-Мазды духи Горы.

Первое, что представало глазам странников, вступивших в подземные галереи, была звезда, подобная тысяче разнообразных лучей, слитых воедино.

«Что это?» - спрашивали странники духов. И духи отвечали им:

«Видите сияние в центре звезды? Здесь - источник энергии, которая даёт вам существование. Подобно птице Феникс, Мировая Человеческая Душа вечно умирает и вечно возрождается в Неугасимом Пламени. Каждый миг она разделяется на мириады отдельных звёзд, подобных вашей, и каждый миг воссоединяется, не уменьшаясь ни в содержании своём, ни в объёме. Форму звезды мы придали ей потому, что, подобно звезде, во мраке дух Духа духов всегда освещает материю. Помните, как в осеннем земном небе вспыхивают падающие звёзды? Подобно тому в мире Творца ежесекундно вспыхивают звенья цепи „души-звёзды". Они рассыпаются на осколки, как порванная жемчужная нить, как капли дождя, осколки-звёзды падают в миры творения. Каждую секунду на внутреннем небе появляется звезда: это, воссоединившись, „душа-звезда" поднимается к Богу из миров смерти. Видите два потока из этих звёзд - нисходящий и восходящий? Вот истинный дождь над нивой Великого Сеятеля. В каждой звезде есть один главный луч, по которому звенья всей цепи, как по мосту, проходят над бездной. Это „царь душ", тот, который помнит и несёт на себе всё прошлое каждой звезды. Слушайте внимательно, странники, самую главную тайну Горы: из миллиардов „царей душ" составляется одно верховное созвездие. В миллиардах „царей душ" прежде вечности пребывает Один Царь - и на Нём упование всех, вся боль бесконечного мира...». На Востоке часто говорят притчами, во многих из которых скрыты великие тайны жизни и смерти.

КОСМОЛОГИЯ

По зороастрийской концепции мироздания мир будет существовать на протяжении 12 тыс. лет. Вся его история условно делится на четыре периода, в каждом - по 3 тыс. лет. Первый период - предсуществование вещей и идей, когда Ахура-Мазда создаёт идеальный мир абстрактных понятий. На этой стадии небесного творения уже существовали прообразы всего, что позднее было создано на земле. Это состояние мира называется менок (т. е. «невидимый» или «духовный»). Вторым периодом считается сотворение тварного мира, т. е. реального, зримого, «населённого тварями». Ахура-Мазда создаёт небо, звёзды, Луну и Солнце. За сферой Солнца находится обиталище самого Ахура-Мазды.

Одновременно начинает действовать Ахриман. Он вторгается в пределы небосвода, создаёт планеты и кометы, не подчиняющиеся равномерному движению небесных сфер. Ахриман загрязняет воду, насылает смерть на первого человека Гайомарта. Но от первого человека рождаются мужчина и женщина, давшие начало роду человеческому. От столкновения двух противоборствующих начал весь мир приходит в движение: воды обретают текучесть, возникают горы, движутся небесные тела. Чтобы нейтрализовать действия «вредных» планет, Ахура-Мазда к каждой планете приставляет благих духов.

Третий период существования мироздания охватывает время до появления пророка Зороастра. В этот период действуют мифологические герои «Авесты». Один из них - царь золотого века Йима Сияющий, в царстве которого нет «ни жары, ни холода, ни старости, ни зависти - творения дэвов». Этот царь спасает людей и скот от потопа, построив для них специальное убежище. В числе праведных этого времени упоминается и правитель некоей территории Виштаспа; именно он стал покровителем Зороастра.

Последний, четвёртый период (после Зороастра) будет длиться 4 тыс. лет, на протяжении которых (в каждом тысячелетии) людям должны явиться три Спасителя. Последний из них, Спаситель Саошьянт, который, как и два предыдущих Спасителя, считается сыном Зороастра, решит судьбу мира и человечества. Он воскресит мёртвых, победит Ахримана, после чего наступит очищение мира «потоком расплавленного металла», а всё, что останется после этого, обретёт вечную жизнь.

Поскольку жизнь делится на благо и зло, следует избегать зла. Боязнь осквернения источников жизни в любой форме - физической или нравственной - является отличительной чертой зороастризма.

РОЛЬ ЧЕЛОВЕКА В ЗОРОАСТРИЗМЕ

В зороастризме важная роль отводится духовному совершенствованию человека. Главное внимание в этической доктрине зороастризма сосредоточивается на деятельности человека, которая основана на триаде: добрая мысль, доброе слово, доброе деяние. Зороастризм приучал человека к чистоте и порядку, учил состраданию к людям и благодарности к родителям, семье, соотечественникам, требовал выполнять свои обязанности по отношению к детям, помогать единоверцам, заботиться о земле и пастбищах для скота. Передача этих заповедей, ставших чертами характера, из поколения в поколение сыграла важную роль в выработке жизнестойкости зороастрийцев, помогла выдержать тяжкие испытания, постоянно выпадавшие на их долю на протяжении многих веков.

Зороастризм, предоставляя человеку свободу выбора своего места в жизни, призывал избегать творить зло. В то же время по зороастрийскому вероучению судьба человека определена роком, но от его поведения в этом мире зависит, куда попадёт его душа после смерти - в рай или ад.

СТАНОВЛЕНИЕ ЗОРОАСТРИЗМА

ОГНЕПОКЛОННИКИ

Молитва зороастрийцев всегда производила на окружающих большое впечатление. Вот как вспоминает об этом известный иранский писатель Садег Хедаят в своём рассказе «Огнепоклонники». (Повествование ведётся от лица археолога, работающего на раскопках неподалёку от местечка Накше-Рустам, где расположен древний зороастрийский храм и высоко в горах вырублены могилы древних шахов.)

«Хорошо помню, вечером я измерял этот храм («Кааба Зороастра». - Прим. ред.). Было жарко, и я изрядно устал. Вдруг я заметил, что в мою сторону идут два человека в одежде, которую теперь иранцы не носят. Когда они подошли ближе, я увидел рослых, крепких стариков с ясными глазами и какими-то необыкновенными чертами лиц... Они были зороастрийиами и поклонялись огню, как их древние цари, лежавшие в этих гробницах. Они быстро собрали хворост и сложили его в кучу. Потом подожгли его и начали читать молитву, как-то по особенному нашёптывая... Казалось, это был тот самый язык „Авесты". Наблюдая, как они читают молитву, я случайно поднял голову и оцепенел. Прямо передо мною, на камнях склепа, была высечена та же сиена, которую я сейчас, через тысячи лет, мог видеть собственными глазами. Казалось, камни ожили и люди, высеченные на скале, сошли, чтобы поклониться воплощению своего божества».

Поклонение верховному божеству Ахура-Мазде выражалось в первую очередь в поклонении огню. Именно поэтому зороастрийцев иногда называют огнепоклонниками. Ни один праздник, церемония или обряд не обходился без огня (Атар) - символа Бога Ахура-Мазды. Огонь представлялся в различных видах: небесный огонь, огонь молнии, огонь, дающий тепло и жизнь человеческому телу, и, наконец, высший священный огонь, зажигающийся в храмах. Первоначально у зороастрийцев не было храмов огня и напоминающих человека изображений божеств. Позднее стали строить храмы огня в виде башен. Такие храмы существовали в Мидии на рубеже VIII-VII вв. до н. э. Внутри храма огня имелось треугольное святилище, в центре которого, слева от единственной двери, находился четырёхступенчатый алтарь огня высотой около двух метров. По лестнице огонь доставлялся на крышу храма, откуда был виден издалека.

При первых царях Персидской державы Ахеменидов (VI в. до н. э.), вероятно при Дарий I, Ахура-Мазду стали изображать на манер несколько видоизменённого ассирийского бога Ашшура. В Персеполе - древней столице Ахеменидов (близ современного Шираза) - изображение Бога Ахура-Мазды, высеченное по приказу Дария I, представляет собой фигуру царя с распростёртыми крыльями, с солнечным диском вокруг головы, в тиаре (короне), которую венчает шар со звездой. В руке он держит гривну - символ власти.

Сохранились высеченные на скале изображения Дария I и других ахеменидских царей перед алтарём огня на гробницах в Накше-Рустам (ныне город Казерун в Иране). В более позднее время изображения божеств - барельефы, горельефы, статуи - встречаются чаще. Известно, что ахеменидский царь Артаксеркс II (404-359 гг. до н. э.) приказал воздвигнуть статуи зороастрийской богини воды и плодородия Анахиты в городах Сузы, Экбатаны, Бактра.

«АПОКАЛИПСИС» ЗОРОАСТРИЙЦЕВ

Согласно зороастрийскому вероучению, мировая трагедия состоит в том, что в мире действуют две основные силы - созидательная (Спента-Майнью) и разрушительная (Анхра-Майнью). Первая олицетворяет всё доброе и чистое в мире, вторая - всё отрицательное, задерживающее становление человека в добре. Но это не дуализм. Ахриман и его воинство - злые духи и созданные им злые существа - не равны Ахура-Мазде и никогда не противопоставляются ему.

Зороастризм учит о конечной победе добра во всём мироздании и об окончательном разрушении царства зла - тогда наступит преображение мира...

В древнем зороастрийском гимне сказано: «В час воскресения восстанут все, жившие на земле, и соберутся к престолу Ахура-Мазды выслушать оправдание и прошение».

Преображение тел произойдёт одновременно с преображением земли, в одно и то же время изменятся мир и его население. Жизнь вступит в новую фазу. Поэтому день конца этого мира представляется зороастрийцам днём торжества, радости, исполнения всех надежд, концом греха, зла и смерти...

Подобно смерти отдельного человека, вселенский конец есть дверь в новую жизнь, а суд - зеркало, в котором каждый увидит настоящую иену самому себе и либо пойдёт в какую-то новую материальную жизнь (по представлениям зороастрийиев - в ад), либо займёт место среди «расы прозрачных» (т. е. пропускающих через себя лучи божественного света), для которых будут созданы новая земля и новые небеса.

Как великие страдания способствуют росту каждой отдельной души, так без всеобщей катастрофы не сможет возникнуть новая, преображённая вселенная.

Всякий раз, когда кто-либо из великих посланников верховного Бога Ахура-Мазды появляется на земле, чаша весов склоняется и наступление конца становится возможным. Но люди боятся конца, они защищаются от него, своим маловерием мешают концу наступить. Они как стена, глухая и косная, застыли в своей многотысячелетней тяжести земного бытия.

Что из того, что до конца мира пройдут ещё, может быть, сотни тысяч или даже миллионы лет? Что из того, что река жизни долго ещё будет течь в океан времени? Рано или поздно настанет возвещённое Зороастром мгновение конца - и тогда, как образы сна или пробуждения, разрушится непрочное благополучие неверующих. Как буря, которая ещё скрывается в облаках, как пламя, дремлющее в дровах, пока они ещё не зажжены, в мире присутствует конец, а сущность конца - преображение.

Те, кто помнит об этом, те, кто бесстрашно молится о скорейшем наступлении этого дня, только они воистину друзья воплощённого Слова - Саошьянта, Спасителя мира. Ахура-Мазда - Дух и Огонь. Символ пламени, горящего на высоте, - это не только образ Духа и жизни, другое значение этого символа - пламя будущего Пожара.

В день воскресения каждая душа потребует себе тело от элементов - земли, воды и огня. Восстанут все мёртвые с полным сознанием совершённых ими добрых или злых дел, и горько будут рыдать грешники, сознавая свои злодеяния. Затем в течение трёх дней и трёх ночей праведные будут отделены от грешников, пребывающих во мраке предельного помрачения. На четвёртый день злобный Ахриман будет обращён в ничто и всемогущий Ахура-Мазда воцарится повсюду.

Зороастрийиы называют себя «бодрствующими». Они - «люди Апокалипсиса», одни из немногих, кто бестрепетно ожидает конца мира.

ЗОРОАСТРИЗМ ПРИ САСАНИДАХ

Ахура Мазда вручает символ власти царю Ардаширу, III век.

Упрочению зороастрийской религии содействовали представители персидской династии Сасанидов, возвышение которой относится, по-видимому, к III в. н. э. По наиболее авторитетным свидетельствам, род Сасанидов покровительствовал храму богини Анахиты в городе Истахре в Парсе (Южный Иран). Папак из рода Сасанидов отнял власть у местного правителя - вассала парфянского царя. Сын Папака Ардашир наследовал захваченный престол и силой оружия утвердил свою власть во всей Парсе, свергнув долго правившую династию Аршакидов - представителей Парфянского государства на территории Ирана. Ардашир так преуспел, что в течение двух лет подчинил себе все западные области и короновался как «царь царей», став впоследствии властелином и восточной части Ирана.

ХРАМЫ ОГНЯ.

Для укрепления своей власти среди населения империи Сасаниды начали покровительствовать зороастрийской религии. По всей державе, в городах и сельской местности, было создано большое количество алтарей огня. Во времена Сасанидов храмы огня традиционно строились по единому плану. Их внешнее оформление и внутреннее убранство были очень скромными. Строительным материалом служили камень или необожжённая глина, стены внутри штукатурили.

Храм огня (предположительная конструкция по описаниям)

1 - чаша с огнем

3 - зал для молящихся

4 - зал для жрецов

5 - внутренние дверные проемы

6 - служебные ниши

7 - отверстие в куполе

Храм представлял собой куполообразный зал с глубокой нишей, где в огромной латунной чаше на каменном постаменте - алтаре - помещался священный огонь. Зал был отгорожен от других помещений таким образом, чтобы огонь не был виден.

Зороастрийские храмы огня имели свою иерархию. Каждый властелин владел собственным огнём, зажигавшимся в дни его царствования. Самым великим и почитаемым был огонь Варахрама (Бахрама) - символ Праведности, составлявший основу священных огней главных провинций и крупных городов Ирана. В 80-90-х гг. III в. всеми религиозными делами ведал верховный жрец Картир, основавший по всей стране множество таких храмов. Они стали центрами зороастрийского вероучения, строгого соблюдения религиозных обрядов. Огонь Бахрама был способен придавать людям силу для победы добра над злом. От огня Бахрама зажигались огни второй и третьей степени в городах, от них - огни алтарей в деревнях, небольших населённых пунктах и домашних алтарей в жилищах людей. По традиции огонь Бахрама состоял из шестнадцати видов огня, взятых из домашних очагов представителей разных сословий, в том числе служителей культа (жрецов), воинов, писцов, торговцев, ремесленников, земледельцев и т. д. Однако одним из главных огней был шестнадцатый, его приходилось ждать годами: это огонь, который возникает от ударов молнии в дерево.

Через определённое время огни всех алтарей необходимо было обновлять: существовал особый ритуал очищения и возведения на алтарь нового огня.

Священнослужитель-парс.

Рот прикрыт покрывалом (падан); в руках - короткий современный барсом (ритуальный жезл) из металлических стержней

Прикасаться к огню мог только жрец, у которого на голове была белая шапочка в форме тюбетейки, на плечах - белый халат, на руках - белые перчатки, а на лице - полумаска, чтобы дыхание не оскверняло огонь. Священнослужитель постоянно помешивал огонь в светильнике алтаря специальными щипцами, чтобы пламя горело ровно. В алтарной чаше сжигались дрова из ценных твёрдых пород деревьев, в том числе сандалового. Когда они горели, храм наполнялся ароматом. Накопившуюся золу собирали в специальные коробочки, которые потом закапывали в землю.

Жрец у священного огня

На схеме изображены ритуальные предметы:

1 и 2 - культовые чаши;

3, 6 и 7 - сосуды для пепла;

4 - ложка для собирания золы и пепла;

СУДЬБА ЗОРОАСТРИЙЦЕВ В СРЕДНИЕ ВЕКА И В НОВОЕ ВРЕМЯ

В 633 г. после смерти пророка Мухаммада, основателя новой религии - ислама, началось завоевание Ирана арабами. К середине VII в. они почти полностью покорили его и включили в состав Арабского халифата. Если население западных и центральных областей приняло ислам раньше других, то северные, восточные и южные провинции, удалённые от центральной власти халифата, продолжали исповедовать зороастризм. Даже в начале IX в. южная область Фарс оставалась центром иранских зороастрийцев. Однако под влиянием захватчиков начались неизбежные изменения, повлиявшие и на язык местного населения. К IX в. среднеперсидский язык постепенно сменился новоперсидским языком - фарси. Но зороастрийские жрецы старались сохранить и увековечить среднеперсидский язык с его письменностью как священный язык «Авесты».

До середины IX в. зороастрийцев никто принудительно не обращал в ислам, хотя давление на них оказывали постоянно. Первые признаки нетерпимости и религиозного фанатизма появились после того, как ислам объединил большинство народов Передней Азии. В конце IX в. - X в. аббасидские халифы потребовали уничтожить зороастрийские храмы огня; зороастрийцев начали преследовать, их называли джабрами (гебрами), т. е. «неверными» по отношению к исламу.

Усилился антагонизм между персами, принявшими ислам, и персами-зороастрийцами. В то время как зороастрийцы лишались всех прав, если они отказывались принять ислам, многие персы-мусульмане занимали важные посты в новой администрации халифата.

Жестокие преследования и усилившиеся столкновения с мусульманами вынуждали зороастрийцев постепенно покидать родину. Несколько тысяч зороастрийцев переселились в Индию, где их стали называть парсами. Согласно преданиям, парсы около 100 лет скрывались в горах, после чего вышли к Персидскому заливу, наняли корабль и приплыли на остров Див (Диу), где прожили 19 лет, а после переговоров с местным раджой поселились в местечке, которое назвали Санджан в честь своего родного города в иранской провинции Хорасан. В Санджане они построили храм огня Атеш Бахрам.

В течение восьми столетий этот храм был единственным храмом огня парсов на территории индийского штата Гуджарат. Уже через 200-300 лет парсы Гуджарата забыли родной язык и стали говорить на гуджаратском диалекте. Миряне носили индийскую одежду, но жрецы по-прежнему появлялись только в белом одеянии и белой шапочке. Парсы Индии жили особняком, своей общиной, соблюдая древние обычаи. Парсийская традиция называет пять основных центров поселения парсов: Ванконер, Варнав, Анклесар, Броч, Навсари. Большинство зажиточных парсов в ХVI-XVII вв. селились в городах Бомбее и Сурате.

Судьба оставшихся в Иране зороастрийцев сложилась трагично. Их насильственно обращали в мусульманство, храмы огня разрушали, священные книги, включая «Авесту», уничтожали. Избежать истребления удалось значительной части зороастрийцев, которые в XI-XII вв. обрели пристанище в городах Йезде, Кермане и их окрестностях, в районах Туркабада и Шерифабада, отгороженных от густонаселённых мест горами и пустынями Деште-Кевир и Деште-Лут. Зороастрийцы, бежавшие сюда из Хорасана и иранского Азербайджана, сумели привезти с собой самые древние священные огни. Отныне они горели в простых помещениях, сложенных из необожжённого кирпича-сырца (чтобы не бросались в глаза мусульманам).

Зороастрийские жрецы, обосновавшиеся на новом месте, сумели, очевидно, вывезти священные зороастрийские тексты, в том числе и «Авесту». Лучше всего сохранилась литургическая часть «Авесты», что связано с постоянным её чтением во время молитв.

До монгольского завоевания Ирана и образования Делийского султаната (1206 г.), а также до завоевания Гуджарата мусульманами в 1297 г. связи между зороастрийцами Ирана и парсами Индии не прерывались. После монгольского нашествия на Иран в XIII в. и завоевания Индии Тимуром в XIV в. эти связи прервались и на некоторое время возобновились лишь в конце XV в.

В середине XVII в. зороастрийская община вновь подверглась преследованию со стороны шахов Сефевидской династии. По указу шаха Аббаса II зороастрийцев выселяли из предместий городов Исфахана и Кермана и насильственно обращали в ислам. Многим из них под страхом смертной казни пришлось принять новую веру. Уцелевшие зороастрийцы, видя, что их религия подвергается оскорблениям, стали скрывать алтари огня в специальных постройках, не имевших окон, которые служили храмами. В них могли входить только священнослужители. Верующие находились на другой половине, отделённой от алтаря перегородкой, позволяющей видеть лишь отсвет огня.

И в новое время зороастрийцы испытывали гонения. В XVIII в. им запрещалось заниматься многими видами ремёсел, торговать мясом, работать ткачами. Они могли быть торговцами, садоводами или земледельцами и носить одежду жёлтого и тёмных цветов. На постройку жилищ зороастрийцам необходимо было получать разрешение у мусульманских правителей. Свои дома они строили низкими, частично скрытыми под землёй (что объяснялось близостью пустыни), с куполообразными крышами, без окон; в середине крыши находилось отверстие для вентиляции. В отличие от жилищ мусульман жилые комнаты в домах зороастрийцев всегда располагались в юго-западной части строения, на солнечной стороне.

Тяжёлое материальное положение этого этнически-религиозного меньшинства объяснялось и тем, что помимо общих налогов на скот, на профессию бакалейщика или гончара последователи Зороастра должны были платить специальный налог - джизию, - которым они облагались как «неверные».

Постоянная борьба за существование, скитания, неоднократные переселения наложили отпечаток на внешний облик, характер и быт зороастрийцев. Им приходилось постоянно заботиться о спасении общины, сохранении веры, догматов и обрядов.

Многие европейские и русские учёные и путешественники, побывавшие в Иране в XVII-XIX вв., отмечали, что по внешнему облику зороастрийцы отличались от прочих персов. Зороастрийцы были смуглые, выше ростом, имели более широкий овал лица, тонкий орлиный нос, тёмные длинные волнистые волосы и густые бороды. Глаза широко расставлены, серебристо-серого цвета, под ровным, светлым, выступающим лбом. Мужчины были крепкими, хорошо сложёнными, сильными. Женщины-зороастрийки отличались очень приятной внешностью, часто встречались красивые лица. Не случайно их похищали персы-мусульмане, обращали в свою веру и женились на них.

Даже одеждой зороастрийцы отличались от мусульман. Поверх брюк они носили широкую хлопчатобумажную рубаху до колен, подпоясанную белым кушаком, а на голове - войлочный колпак или тюрбан.

Иначе сложилась жизнь у индийских парсов. Образование в XVI в. империи Великих Моголов на месте Делийского султаната и приход к власти хана Акбара ослабили гнёт ислама над иноверцами. Отменили непосильный налог (джизию), зороастрийские служители культа получили небольшие земельные наделы, была предоставлена большая свобода разным религиям. Вскоре хан Акбар начал отходить от ортодоксального ислама, заинтересовавшись верованиями парсов, индусов и мусульманских сект. При нём происходили диспуты представителей разных религий, в том числе и с участием зороастрийцев.

В XVI-XVII вв. парсы Индии были хорошими скотоводами и земледельцами, выращивали табак, занимались виноделием, поставляли морякам пресную воду и дерево. Со временем парсы стали посредниками в торговле с европейскими купцами. Когда центр парсийской общины Сурат перешёл во владение Англии, парсы переселились в Бомбей, который в XVIII в. был постоянным местом жительства богатых парсов - купцов и предпринимателей.

В течение XVI-XVII вв. связи между парсами и зороастрийцами Ирана часто прерывались (в основном из-за вторжения афганцев в Иран). В конце XVIII в. в связи с захватом Ага Мохаммед-ханом Каджаром города Кермана отношения между зороастрийцами и парсами прервались надолго.

Разбивка страниц настоящей электронной статьи соответствует оригиналу.

С. С. Верховский

СУЩНОСТЬ ВЛАСТИ В ЦЕРКВИ

(Запись доклада)

Что такое властвование? Мне кажется, что его можно определить, как подчинение воле властвующего кого-либо или чего-либо: себя-ли самого, или природы, или машины, или, наконец, других людей. Из всего этого широкого понятия власти я сейчас могу остановиться только на власти человека над человеком. Это будет введение к вопросу о власти в церкви.

Как можно властвовать над людьми? Можно-ли подчинить чужую волю во что бы то ни стало, даже и против желания того, кого мы хотим себе подчинить? Почему человек подчиняется человеку?

Меня этот вопрос привлек потому, что чрезвычайно часто власть понимают, как синоним насилия. Считают, что всякая власть основана на насилии и без насилия не может быть осуществленной. Б то же время допускают, что насилием можно любого человека принудить сделать все, что хочет власть. Такого рода взгляд часто встречается как раз среди христиан, потому что, как известно, нередко среди христиан замечается недоверчивое отношение к власти и даже к самому принципу власти. Можно часто услышать, что принцип властвования связан с силою зла в этом мире, и что христиане должны быть своего рода анархистами. С другой стороны, поскольку власть признается заведомо началом злым, то в отношении власти вырабатывается пассивное отношение, ибо очевидно, что в таком случае можно или подчиняться, или уклоняться от нее, но никакие усилия не могут ее сделать положительной. Отсюда рождается безответственное отношение к общественной жизни.

Мне кажется, что самое убеждение в том, что власть и принуждение есть одно и то же — ложно. Принуждение, кстати, может действовать не только страхом, но и обольщением; но как бы оно ни действовало, сила его относительна: оно может ставить нас в искусственные, и тяжелые условия жизнедеятельности, но оно

не может овладеть с необходимостью нашей волей. С нашим телом можно, конечно, обращаться, как с вещью, но не с человеческой душой, по природе свободной.

Иной раз власть пытается сломить самую человеческую волю или искусственно овладеть общим сознанием, но что же получается из этих попыток. — Человек, доведенный насилием и страхом до предельной потери самостоятельности теряет и достоинство, и способности человека: он становится скотоподобной рабочей силой... Подобный же результат производит и пропаганда: под ее влиянием люди теряют способность мысли, умственно тупеют и вырождаются... Но, повторяю: никакое принуждение, даже террор и пропаганда, не могут иметь абсолютной силы над человеком, если он сознательно им сопротивляется.

Здоровая власть основана не на принуждении и, если и имеет право прибегать к нему, то в порядке исключения, как к крайнему средству. Подлинная основа власти есть естественное и неизбежное неравенство между людьми. По природе все люди равны: это аксиома христианского учения о человеке; но есть между людьми некое частичное неравенство, которое делает власть необходимой и желательной. Во-первых, не все люди обладают одинаковой силой воли и авторитетностью, одинаковым умением владеть и руководить собой и другими. Естественно, что человек с более слабой волей, не умеющий владеть своей жизнью, подчиняется влиянию и руководству более сильного, и в этом нет ничего плохого; напротив, хорошо, что сила одного человека восполняет слабость другого. Во-вторых, не у всех та же мера мудрости и знания. Иной из нас не знает, как жить или как поступить в том или ином случае. Естественно, что такой человек будет искать руководства того, кто мудрее, опытнее или ученее его. В-третьих — и это, может быть, самое главное — не всякий может и не хочет о себе по-настоящему заботиться. Поэтому хорошо, что в человеческом обществе появляются люди, которые берут на себя заботу о других, стараясь устроить их жизнь к лучшему — вообще или в каком-либо определенном отношении. Власть есть в этом смысле служение подвластным, и преимущественное положение, которое естественно занимает властвующий, есть лишь награда за его служение. Для того, чтобы властвовать, надо иметь дар творческой инициативы; не все имеют его и не все хотят его иметь: многие предпочитают быть осуществителями-сотрудниками, а не вождями.

Если мы возьмем власть, как общественное явление, то и тут все сказанное остается в силе. Однако, общественная власть должна быть еще как бы воплощением самого общества, началом осуществления общего блага и общей справедливости. Помимо того, власть часто является «трудовой необходимостью». Особенно в

наше время, когда, почти каждая работа исполняется сообща, для успешного ее проведения нужна организация, всякая же организация иерархична и, следовательно, требует власти... В большинстве случаев, в нашем обществе власть и имеет назначением организовывать работу хозяйственных или государственных учреждений.

В нравственном отношении власть основана на стремлении людей к единению, сотрудничеству, взаимному расположению; в пределе же — на самой любви. Что значит власть между ненавидящими друг друга, если не звериная борьба и дьявольское удушение слабейших.

Перейдем теперь собственно к нашей теме.

Прежде всего, очевидно, что люди так же по природе равны в Церкви, как и в мире: все мы сотворены Богом, искуплены Христом, рождены и призваны к вечной жизни. Как же оправдать существование церковной власти? — Проще всего тем, что Церковь есть общество, имеющее свою деятельность, а потому нуждается в организации и власти. Но есть и более глубокие причины.

Смысл христианства в усыновлении людей Богу. Это отношение сыновства превышает, разумеется, всякое начало власти и предполагает более всего — любовь, свободу и природное единство между Отцом и детьми. Если бы усыновление было только подчинением, оно стало бы рабством: мы дети, а не рабы. Однако, подчинение Отцу естественно для сына. Если Сам Божий Сын всецело отдает свою волю Богу-Отцу, то что сказать про людей. Как можем мы не подчиниться Тому, от Кого мы имеем решительно все, и самое наше бытие, Кто один знает, в чем наше истинное благо, Кто не только сотворил нас, но и готов служить нам 1). Вспомним, наконец, Молитву Господню, с ее прошением — «да будет воля Твоя, как на небе, так и на. земле»...

Но падший человек не в силах подчиниться Богу: воля его испорчена, он по природе бунтовщик, «сын противления». Чтобы дать новую волю человеку, исцелить его свободу, необходимо было воплощение Христа. Христос, став человеком, обновил падшее человеческое естество, основал Церковь, как Свое тело, собрал тысячи учеников силою духа и мудростью учения. Он есть истинный Глава Церкви, единый Посредник между Богом и людьми, в Котором мы усыновляемся Богу-Отцу... Способность подчиниться Христу и в Нем Богу-Отцу есть дар благодати, без которого невозможно спастись. Послушание Богу в любви и свободе

1) Ср. притчу о Блудном сыне и все тексты Нового Завета, где говорится о великой любви к нам Бога-;Отца, не пощадившего и Сына Своего ради нас.

есть удел совершенных, вполне противоположный и рабскому страху и рабскому бунту. Полнота власти в Церкви принадлежит во все времена только Христу: Ему одному она вручена на веки Отцом.

Зачем же тогда нужна церковная иерархия.— Во-первых, она необходима потому, что мы слишком часто сами неспособны идти за Христом, нуждаясь в водителях и учителях христианской жизни; Сам Христос поручил Церковь Свою апостолам, от которых берет начало вся наша иерархия. Во-вторых, только иерархическое устроение Церкви делает ее цельным организмом, а не беспорядочным сборищем... Сколько стараний прилагает Христос, чтобы воспитать для Церкви истинных пастырей-апостолов. И не печалуется-ли Он, что «жатвы много, а делателей мало» (Мф. IX, 37).

Каков же должен быть духовный облик пастырей Церкви?

Прочтем отрывок из Ев. от Матф. — см. Мф. XX, 20-28 ст. — Чему учит прочитанное нами? — Тому, что в Церкви нет места ни властолюбию, ни славолюбию; лишь в Царстве Небесном Бог прославляет верных Своих слуг; власть в Церкви есть только служение, и при том крестное, по образу Христа, нашего Царя и Искупителя... Вот и второй текст: см. Мф. XVIII, 1-6... Величие «большего в Царствии Божием» — самоумаление. И вместе — какая ответственность на властвующем в Церкви! Лучше ему умереть, чем соблазнить или отвергнуть «единого от малых сих».

Сущность пастырского служения — водительство ко Христу, В этом — весь смысл власти в Церкви. Всякое действие церковной власти ценно в ту меру, в какую оно приближает христиан ко Христу; оно есть действие антихристово, если от Христа удаляет. Конечно, и сам пастырь, как посредник между нами и Христом, должен быть живым образом Христа. «Подражайте мне, как я Христу» (I Кор. IV, 16) — вот закон жизни для пастырей. Мерою совершенства пастыря должна, быть сообразность его Христу и апостолам, величайшим пастырям и основоположникам Церкви... Мне бы хотелось особенно привлечь внимание всех христианских пастырей и педагогов к образу ап. Павла, который с силой и яркостью возникает перед нами при внимательном чтении Деяний и Посланий. Воистину, ап. Павел должен быть для нас примером подлинного вождя Церкви и водителя ко Христу... Слишком часто мы видим, что пастыри или никуда не ведут церковное общество или ведут его к земным целям. Наш епископат привык подчиняться и служить мирской власти, какова бы она ни была. Вся иерархия склонна следовать общепринятым нравам, взглядам и стремлениям, вместо того, чтобы пытаться самое общество и светскую власть подчинить влиянию христианства, свидетельствуя перед лицом мира, о правде Христовой. Такой слабости иерархии способствует, разу-

меется, и поведение мирян, которые сами часто толкают иерархию на пути служения миру сему и не умеют защитить ее от насилия государства.

Пастырь должен воплощать в себе свою паству: «епископ в Церкви и Церковь в епископе», как говорил св. Киприан. Пастырь должен обнимать в своем сердце и разуме всех пасомых, жить их жизнью, быть их голосом в том добром и естественном, что в них есть, чувствовать всякую опасность и соблазн, грозящий пастве изнутри или извне, быть ее совестью. С этим связана несменяемость пастырей и их выборность, ибо пастырь не чиновник, которого можно сменять по административным соображениям и назначать единственно по благоусмотрению начальства. Только выборность и несменяемость соответствуют образу пастыря, как отца и супруга своей паствы. Это общее правило в настоящее время неизбежно должно иметь исключения. Так, выборность священников была бы большей частью невозможна: при слабой церковности нашего общества в редком приходе нашлись бы достойные кандидаты в священники; однако, выборность безусловно возможна в епархиях и поместных церквах. Несменяемость же, хотя и должна иметь исключения, но в редких случаях особой необходимости и высшей целесообразности.

Издревле пастырям вменялось в обязанность блюдение истины в Церкви. Что значит это блюдение? — Во-первых, охранение безусловной верности всех и всего в Церкви ясно выраженным догматам Писания и Соборов, и связанное с этим право и долг суждения о всяком богословском мнении христиан — соответствует ли оно православию. Во-вторых, попечение о том, чтобы истина была подлинно силою жизни в Церкви, и сама бы жила и развивалась в просвещении и богословском творчестве. Первое без второго ведет к одностороннему консерватизму, который может привести церковное просвещение к мертвящему застою. Второе без первого может привести к лжепросветительству, если не к прямой ереси. Нужно, чтобы истина жила в душах самих пастырей и чтобы была им не чужда любовь к богословию, как то было у многих великих святителей Церкви.

Истина не должна жить в Церкви только как надвременное, тем более научное богословие. Каждой эпохе, отчасти даже каждой поместной церкви должен быть свойственен ясный жизненный христианский идеал, осуществление которого было бы и возможно, и необходимо для церковного общества. Естественно, чтобы провозвестниками такого идеала были пастыри. Более того: без этого пастыри, очевидно, не могут быть вождями Церкви, и церковный народ неизбежно начнет искать себе других руководителей, которые сумели бы его научить наилучшему пути жизни и повести к

конкретным целям. Пастырь должен быть в состоянии каждого научить тому именно, что ему нужно в данных условиях.

Мало любить и знать истину: надо иметь ревность ее проповеди. Как драгоценно было служение слова Христу, апостолам и великим святителям Церкви! В каком пренебрежении оно часто находится в современной, особенно русской церкви! Проповедью нередко тяготятся и священнослужители, и молящиеся. Проповедь есть для многих синоним скучной риторики, пустого морализирования или общих мест витиеватого стиля. Иногда пастыри ссылаются на то, что не имеют дара красноречия. Но тот, кто имеет, что сказать, кто одушевлен определенным идеалом христианской жизни, у того найдутся нужные слова. От избытка сердца говорят уста. От полноты христианской жизни и пастырского рвения и слово пастыря станет с властью и силой.

Пастырь есть и предстоятель в молитве, совершитель богослужений. Из примеров всех времен, начиная с Ветхого Завета мы знаем, что властвующий в Церкви есть и первый молитвенник, прежде всего молитвенник и заступник перед Богом за свою паству. Для нас богослужение есть часто чин, который мы совершаем, вычитываем, выпеваем, выстаиваем; священник же возглавляет сие совершение чина, долженствуя для этого обладать соответствующим умением и знанием. Но — молитва есть великий путь богообщения, пища христианской жизни во всех ее проявлениях. Для пастырей она есть могущественное средство возвести свою паству к Богу, примирить ее с Богом, подчинить Ему.

Подобно и совершение таинств есть одна из главнейших привилегий священства, дар Божий пастырям, дающий им возможность изливать благодатную силу на верующих и силою Божией укреплять и созидать дело усыновления людей Богу. Но опасно отрывать литургическую жизнь от всей жизни церковного общества. Слишком часто назначение священства видят прежде всего, если не исключительно, в совершении таинств и богослужений, а сама иерархия видит свое исключительное призвание в привлечении мирян к храмовой жизни. Литургическая жизнь не должна быть замкнутой областью, вне которой ни христианству вообще, ни в частности пастырям нечего делать. Бог призывает нас не к одной только набожности и освящению, но к цельной жизни о Христе: все в Церкви лишь средство ко Христу или следствие нашего приобщения к Нему. Мертвенное ханжество и лицемерие подстерегает всякое церковное общество, замкнувшееся в одном лишь храмовом благочестии.

В нормальных условиях общественной жизни церковная иерархия имеет возможность самой широкой деятельности: не говоря уже собственно о церковном управлении, благоустройство храмо-

вой и хозяйственной жизни общин, устроение просветительных, благотворительных, социальных и иных прицерковных организаций не может не занимать пастыря. Такая административно-организационная деятельность иерархии и естественна, и необходима, но желательно, чтобы она была исполнена таким же духом любви и правды, каким должна быть исполнена вся жизнь Церкви. Соблазн сухого профессионализма и здесь как в литургической деятельности, может легко исказить христианский смысл всей работы; нельзя умолчать и о тех ссорах и интригах, которые так часто подрывают жизнь всякой организации, в том числе и церковной. Но даже самое благоустроенное церковное общество, возглавляемое самым талантливым и благожелательным управителем, не есть еще подлинная Церковь, если нет в нем устремленности ко Христу и духа Христова, если начальствующие, как кормчие, не направляют корабль церковный прежде всего к Богу и Христу. «Ищите прежде всего Царствия Божия и правды его и все приложится вам». (Мф. VI, 33).

Мы остановились на важнейших чертах пастырской деятельности. Но все может быть в жизни пастыря средством спасения духовных детей: пример собственной жизни, слово и молчание, любовь и гнев, строгость и мягкость, обличение и одобрение, простота и культурность, священнодействие и даже самое отлучение от церковного общения. Пастырь может быть истинным отцом верующих, имеющим право сказать вместе с Апостолом: «я родил вас во Христе Иисусе благовествованием» (I Кор. IV, 15); «для всех я сделался всем, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых» (дам же, IX, 22).

Пастыри имеют свои полномочия от Церкви; они управляют и действуют от ее лица. Имеет ли значение при этом свойства пастырей? Ведь священнодействия совершаются независимо от святости священника! — Но, во-первых, даже и таинства, и богослужения, хотя и неизменны в своей благодатной силе, однако, могут быть более действенны, когда совершаются священником с благоговейным вдохновением, чем когда совершаются небрежно. Во-вторых, литургическая деятельность не исчерпывает пастырства, и можно ли оспаривать, что духовное водительство людей, их научен те истине и управление ими не требует особых способностей? Уже самое таинство священства сообщает благодатные силы для прохождения всего подвига пастырства, но по утверждению ап. Павла епископы или диаконы должны обладать особыми природными дарованиями и особой ревностью служения, чтобы быть достойными пастырями (см. пастырские послания апостола Павла). Во все времена Церковь старалась выдвигать на иерархические

должности лучших своих сынов, и никто не принес столько вреда Церкви, как пастыри бездарные или тем более злостные.

Положительному значению власти соответствует у подвластных добродетель послушания. Послушание есть, несомненно, общественная добродетель: оно требуется здравым смыслом и природой всякого общества, ибо анархия и бунтовщичество разрушительны для всякого общежития и губительны, в конце концов, и для каждого его члена: оно особенно необходимо в Церкви, потому что никто не может спастись самостоятельно, без других и без Церкви; оно может быть школой самовоспитания, укрепляющего волю, чувство долга, ответственности и смирения. Но в церкви не может быть слепого, формального послушания. Здоровое послушание должно быть основано на доверии к власти, а доверие всегда основано на сознании того, что власть поистине хочет нам добра и ведет нас по правильному пути. Мы можем не понимать смысла отдельных указаний или распоряжений, или высказываний власти, но мы должны иметь к ней общее доверие, основанное на опыте ее мудрости и праведности. Отсюда границы послушания: оно должно быть благоразумно. В Церкви нет рабов, все без исключения несут ответственность за общее благосостояние Церкви и за верность ее Христу; ради блага Церкви мы должны подчиняться, ради ее же блага — противиться злу и антихристову духу. Но противление не должно быть бунтом, оно не должно нарушать незыблемых церковных установлений и порядков. Наше несчастие в том, что мы не имеем строго выработанного и определенного церковного права; у нас нет единого кодекса канонов, как у католиков; наш церковный суд слишком часто не отвечает требованиям церковности, а главное высшая иерархия имеет слишком широкую возможность произвола, особенно под покровительством и по наущению светской власти, а Церковь часто фактически лишена голоса по невозможности собирать епархиальные съезды, поместные или вселенские соборы, или эти соборы протекают в условиях унизительного давления и надзора... Однако, есть в нашем обществе и другой вредный уклон: порывать со властью, действия которой мы не одобряем, и обособляться в расколы. Надо приучаться использовать все законные формы борьбы с заблуждениями, и не надо думать, что подчинение власти означает следование ей во всем. Только Богу и Христу мы должны следовать всецело; в отношении всякой иной власти, даже и церковной, мы определяем наше послушание мерою верности ее Христу. Вспомним слова Апостолов синедриону: «судите, справедливо-ли перед Богом слушать вас больше, нежели Бога» (Деян. IV, 19) или заповедь ап. Павла Галатам: «кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал. I, 9)... Слепое преклонение перед властью столь же

вредно, как и безрассудное бунтовшичество... Кстати, еще одно замечание: если расколы возникают в Церкви — как они ни печальны, как ни возмутительны — не следует расколовшимся обвинять друг друга в безблагодатности: это хула на Духа Святого, Церковь признает таинства, а, следовательно, и некую благодатную жизнь даже и у еретиков. Что же сказать о расколовшихся по причинам обрядовым, каноническим, национальным или политическим. Как можно утверждать, что целые епархии христиан, верных Христу и Православию — безблагодатны, что дети их некрещены, браки — невенчаны, усопшие не отпеты, что литургии их — кощунственная видимость. Ни один патриарх, ни один собор не имеет власти духовного убийства над верными Христу: отлучены от Церкви могут быть только отлучившие себя от Христа и Его Духа. Те, кто думают лишить благодати своих противников (а в сущности, братьев во Христе) на деле только роняют достоинство иерарха и соблазняют «малых сих», потому что и сами обычно не верят, что отколовшиеся действительно лишены благодати и тем более не могут убедить в этом своих жертв.

Вопрос о власти имеет большое значение в Церкви. Блаженно церковное общество, если имеет достойных пастырей, ведущих его ко Христу. Горе пастве, если пастыри ее забыли о Христе и влекутся «стихиями мира сего». Несмотря ни на что, средний уровень духовенства обычно выше, чем мирян; дар священнодействия дан ему даром, чтобы быть даром раздаваем в Церкви; мы не лишены благодати, даже если имеем скверного пастыря. По воле Провидения и в «беспастырное» время в Церкви являются вожди и пророки, спасающие, когда угодно Богу, церковный корабль. Но мы должны помнить и о том, что имеем вечного Первосвященника, Ходатая и Пастыря — Христа, что Церковь есть Церковь апостолов, пророков, великих святителей и учителей, которые вечно царствуют в Церкви со Христом и с Ним будут судить ее. Не уклоняясь от законного послушания земной иерархии и от мудрого ее руководителя, мы должны прежде всего нести послушание Тому, Кому все покорил Бог Отец, и великим Его сподвижникам, прославленным Церковью. «...Через Него мы имеем доступ к Отцу в одном Духе. Итак, мы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и Пророков, имея Самого Иисуса краеугольным камнем, на Котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, на Котором и мы устрояемся в жилище Божие Духом»

(Еф. II, 18-22). «Смотрите, братие, чтобы кто не увлек вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу, ибо в Нем обитает вся полнота Бо-

жества телесно. И вы имеете полноту в Нем, Который есть Глава всякого начальства и власти» (Кол. II , 8-10).

С. С. Верховской.